— Что же?

Пила задела металл, в разные стороны разлетелись радужныеискры.

— В самый первый день ты сказала, что ушла из города сзапасом еды на две недели.

— Ну да.

— Если у тебя на дорогу до Дыма ушло девять дней, то утебя должно было остаться продуктов всего на пять дней. То есть что-то околопятнадцати пакетиков. Но я-то помню, что, когда я заглянул в мешок, я заоралчто-то типа: «Да у нее тут целая тонна жратвы!»

Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком, стараясь сохранятьболее или менее равнодушное выражение лица.

— И получается, я был прав, — продолжалКрой. — Двенадцать плюс шесть плюс восемь… это будет… двадцать шесть?

— Ну да, вроде того.

Крой кивнул, аккуратно срезая пилой низко нависшую ветку.

— Я так и думал. Но ведь ты ушла из города до своегодня рождения, так?

Тэлли лихорадочно соображала.

Верно. Но, наверное, я по три раза в день не каждый деньела, Крой. Я же говорила: от «СпагБола» меня скоро чуть ли не тошнило.

— Получается, что ты совсем мало ела, хотя поход у тебябыл довольно долгий.

Тэлли пыталась произвести в уме арифметические расчеты ипонять, какие цифры могли бы исправить положение. Она вспоминала о том, что ейговорила Шэй в первый вечер: некоторые дымники относились к ней подозрительно,боялись, что она шпионка. Тэлли думала, что теперь они окончательно приняли еев свои ряды. Оказалось, что нет.

Она вдохнула поглубже и постаралась произнести без страха вголосе:

— Послушай, Крой, я тебе сейчас кое-что скажу. Этосекрет.

— Что за секрет?

— Наверное, я ушла из города с запасом еды больше, чемна две недели. Просто я эти пакетики вообще не считала.

— Но ведь ты же говорила…

— Ну, может быть, я немного преувеличила, чтобы мойрассказ о путешествии звучал поинтереснее, понимаешь? Ну, например, как будтобы у меня могла закончиться еда, если бы рейнджеры в конце концов не появились.Но ты совершенно прав: на самом деле еды у меня все время было полно.

— Ясно. — Крой обернулся и мягко улыбнулся. —Я так и подумал. Судя по рассказу, поход у тебя получился уж слишком…интересный.

— Но большая часть из того, о чем я рассказывала…

— Конечно. — Пила в руке у Кроя взвыла иостановилась. — Не сомневаюсь, большая часть была правдой. Весь вопрос втом, насколько велика эта большая часть?

Тэлли смотрела в его пытливые глаза и пыталась придумать,что бы такое ответить. Ведь речь шла всего-навсего о нескольких лишнихпакетиках еды, и эти пакетики вряд ли доказывали, что она — шпионка. Нужно былопросто отшутиться. Но то, что Крой был убийственно прав, отняло у Тэлли дарречи.

— Хочешь поработать пилой? — негромко спросилКрой. — Я немного устал. Тяжкая это работа — расчистка.

В этот день они занимались только расчисткой и не собиралиметаллолом, поэтому обед захватили с собой: картофельный суп и хлеб,нашпигованный солеными оливками. Тэлли обрадовалась, увидев, что Шэй взяла своюпорцию и ушла подальше от остальных, к опушке густого леса. Тэлли пошла заподругой, села рядом с ней на траву, испещренную пятнышками солнечного света.

— Мне надо поговорить с тобой, Шэй.

Шэй, не глядя на нее, тихонько вздохнула, ломая на кусочкихлеб.

— Да, похоже, надо.

— Ой. Он и тебе успел сказать?

Шэй покачала головой.

— Он мог ничего и не говорить.

Тэлли непонимающе нахмурилась.

— Ты о чем?

— О том, что все ясно. С тех пор, как ты тут появилась.Надо мне было сразу это понять.

— Да я же ничего… — У Тэлли сорвался голос. —Что ты такое говоришь? Думаешь, Крой прав?

Шэй вздохнула.

— Я просто говорю, что… — Она не договорила иповернула голову к Тэлли. — Крой? При чем тут Крой?

— Он со мной говорил перед обедом. Заметил новыйсвитер, спросил, обзавелась ли я спальником. И подсчитал, что, после того как ядобиралась сюда девять дней, у меня осталось слишком много «СпагБола».

— Чего-чего у тебя осталось слишком много? — Шэйсовсем растерялась. — Ты о чем, елки-палки?

— Ну помнишь, когда вы меня забирали с «лысой головы»?Я тогда всем сказала, что… — Тэлли умолкла. Она только теперь заметилаглаза подруги. Веки у Шэй покраснели — так, словно она несколько ночей не спала. —Минутку, минутку! А ты думала, я о чем говорю?

Шэй вытянула перед собой руку и растопырила пальцы.

— Вот о чем.

— То есть?

— А ты тоже руку вытяни.

Тэлли вытянула руку точно так же, как Шэй.

— Один и тот же размер, — заключила Шэй и показалаТэлли обе ладони. — И точно такие же водянки.

Тэлли смущенно опустила глаза и заморгала. На самом делеруки Шэй выглядели куда хуже, чем у нее, — покрасневшие, сухие,потрескавшиеся ладони были покрыты рваными лопнувшими водянками. Шэй всегдаработала изо всех сил, вечно бросалась всюду первой, выбирала самый тяжелыйтруд.

Пальцы Тэлли невольно потянулись к перчаткам, заправленнымза ремень.

— Шэй, я уверена, Дэвид не хотел…

— А я уверена, что хотел. В Дыме все очень долгодумают, прежде чем кому-то сделать подарок.

Тэлли прикусила губу. Так и было. Она вытянула из-за ремняперчатки.

— Тебе они нужнее.

— Я. Их. Не. Хочу.

Тэлли, потрясенная до глубины души, отпрянула. Сначала Крой,теперь это.

— Да. Вижу, не хочешь. — Она выронилаперчатки. — Но Шэй, почему бы тебе для начала не поговорить с Дэвидом, ауж потом беситься?

Шэй принялась обкусывать ноготь и покачала головой.

— Он со мной теперь почти совсем не разговаривает. Стех пор, как ты появилась. Ни о чем серьезном не говорит. У него, видишь ли,голова забита всякими важными мыслями.

— Ох. — Тэлли скрипнула зубами. — Да я ведьне… То есть мне Дэвид нравится, но…

— Ты ни в чем не виновата, договорились? Я знаю. —Шэй протянула руку и легонько качнула сердечко, висевшее на цепочке на шее уТэлли. — И кроме того, может быть, твой таинственный «кто-то» явится сюда,и тогда все это станет не важно.

Тэлли кивнула. Уж это точно: как только на Дым обрушатсячрезвычайники, Шэй будет не до влюбленностей.

— А ты сама с Дэвидом об этом не говорила? —поинтересовалась Шэй, — Пожалуй, стоило бы.